Другими глазами

В детстве бабушка гладила меня по голове и приговаривала: «Хорошая ты девочка, да кто же тебя замуж возьмет? Горе ты мое, горе…» Я не понимала, о чем она говорит, пока не пошла в школу. Мальчишки с первого дня меня дразнили:

– Страхолюдина!

– Нет, Баба-яга!

– А может, она монстр с другой планеты…

Дома я долго разглядывала себя в зеркале. И не понимала, что же во мне не так. Родители никогда не говорили про мою внешность. Больше – о моих человеческих качествах:

– Умница ты наша – в институт поступишь легко. Молодец, что убралась в комнате. Чистюля и аккуратистка! Ого, ты шарлотку сама испекла?! Хозяюшка у нас растет.

В старших классах я поняла, почему меня дразнят. У красавиц класса были густые волосы, большие глаза, пухлые губы и миниатюрные носики. Я была иной: жиденькие, непослушные волосики, широкий и высокий лоб, нос крючковатый, глаза какие-то узкие и далеко посаженные, губы тонковаты. Теперь я отчетливо понимала, что из зеркала на меня смотрит «уродина», «крокодил», «страшила». Но по-настоящему расстроилась я в юности, когда за другими девчонками стали ухаживать, а я всегда была одна. Всегда. Не знала, что такое первый поцелуй, первое объятие, первое признание в любви. Мне нравился сокурсник, но он ни разу не посмотрел в мою сторону. Только лекции брал списывать. Я не злилась на родных и природу – какая уж получилась. Значит, для чего-то и кому-то нужна. Хотя в душе страдала: неужели я так и не узнаю, что такое женское счастье. Утешением мне были бабушкины слова:

– Внученька, на каждую кастрюлю найдется своя крышка.

С Ромой мы познакомились на студенческой вечеринке. Он был навеселе. Сам подошел, пригласил танцевать. У нас завертелся роман, и мы как-то быстро поженились. Если честно, трезвым он никогда и не был. Видимо, поэтому и не разглядел меня во всей «красе». Но в редкие минуты трезвости морщился:

– С лица воду не пить. В остальном ты девка хорошая.

Бутылка, что между нами стояла, в итоге и разрушила семью. Мне надоело терпеть его в «измененном состоянии», сносить капризы, оскорбления. А он за трезвую жизнь бороться не хотел. Какое-то время я его тащила: водила по врачам, отпаивала травками целительниц. Ничего не помогало – Рома разрушал свою жизнь и мою тоже. Я даже рожать от него не хотела, боялась последствий. Он же меня не собирался отпускать, кричал:

– Да кто на тебя позарится! Никого не найдешь – одна останешься.

Отхлестал меня этими словами, не поднимая руки. Было обидно и больно. Однако я вышла замуж и во второй раз. И тоже за пьющего. Получается, другие просто не брали меня замуж. Сережа был добрым, это его и сгубило. У него были золотые руки, и многим он помогал в строительстве, в починке машин, а люди с ним расплачивались бутылкой.

– Не выбрасывать же. Я чуть-чуть.

– Сережа, остановись! Я ребенка хочу.

– У нас все впереди.

Но ничего не вышло. Помучилась с ним еще и ушла. Человека не изменить, если он сам не хочет. Лучше совсем одной быть, чем жить в аду. Но я не переставала верить, что обрету свое женское счастье. Соседки за моей спиной посмеивались:

– Она такая некрасивая, что к ней мужики с бутылкой ходят.

Я им не судья. Может, и так, а может – и нет. Судьба в любой момент переменится. Главное – верить и надеяться.

Однажды к нам на работу пришел художник – витрину оформлять. Я с ним столкнулась в дверях, а он аж в лице переменился. Я решила, что он моей внешности испугался. Голову опустила, расстроилась… А он наоборот!

– С вас картины надо писать! У вас необыкновенный тон кожи! Удивительный разрез глаз и неповторимый рисунок губ!

Я за всю свою жизнь не слышала столько комплиментов. Раскраснелась от приятных слов, смутилась. Федор долго меня не отпускал, сделал набросок, подарил мне. Я не узнавала себя на белом листке бумаги. Человек словно другими глазами на меня посмотрел, разглядел во мне необычную красоту. Через месяц Федя признался мне в любви. Но все мои знакомые твердили в один голос:

– Играет он с тобой, шутит. Уедет и забудет.

Я же злым языкам не верила. Предпочитала слушать свое сердце. Каждый вечер мы ходили гулять на берег реки, и Федя меня писал. На каждой картине я была счастливая-пресчастливая!

Глядя на нашу идиллию, нам стали завидовать. Федю обзывали дураком, меня – ведьмой, говорили, что я приворожила любимого. Со временем мы уехали жить в другой город. Там я родила долгожданного сына, а через два года – не менее долгожданную дочку. Сейчас наш дом увешан моими портретами! Федины коллеги, друзья, родные восхищаются его работами. И я очень горжусь своим мужем. И теперь точно знаю, что я самая красивая! Федя мне об этом каждый день говорит.

– Сегодня я хочу запечатлеть твои розовые щечки, соболиные брови, длинные ресницы, глаза-омуты, шею лебединую…

И уже к вечеру я – глазам не верю! – сама собой восхищаюсь, глядя на холст. Я это, конечно, я! И пусть я прекрасная для единственного человека на свете. В его любящих глазах я всегда буду такой. Мне больше и не надо.