Катерина Шпица: «Люблю треники из кашемира»

— Когда я снималась в картине «Завтрак у папы», художник по гриму Оля Мирошниченко подарила мне по случаю дня рождения серьги. Это животрепещущая тема: я про­колола уши всего год назад, в 29 лет, поэтому сейчас переживаю восторг от разнообразия этих украшений.

Лет в 11, когда у большинства знакомых девочек уже давно были проколоты уши, я подумала, что, наверное, и мне пора. Обсудила вопрос с мамой, но чисто теоретически, в духе «может быть, когда-нибудь». Разговор состоялся летом 1997-го, а через полгода, в начале января, мы переехали из города Инта в Пермь, на мою и мамину родину (я по­явилась на свет там, не­ожиданно для мамы более чем на месяц раньше срока). Интинскую квартиру родители продали за доллары, поменяли их на рубли и положили на сберкнижку. А в августе 1998 года случился кризис, и деньги обесценились. Это был удар, мама с папой сильно переживали. Нам было тяжело и финансово, и психологически.

Мешками закупали сахар, муку, топленое масло… И тогда же мама купила мне золотые сережки, чтобы потратить хоть ничтожную часть обесценившихся рублей. Хорошо помню тот вечер. Я взяла их и понесла показать папе. Разжимаю ладонь и говорю: «Посмотри, какие красивые». А папа вдруг заплакал — сдержанно, по-мужски, но очень горько. Не знаю, что творилось в его душе в тот день, но понимаю, что вид этого, по сути, вынужденного и грустного приобретения задел болезненную рану… Желание носить сережки незаметно для меня самой пропало. А с 19 лет я стала сниматься и переходила из проекта в проект с непроколотыми ушами. Мне нравилось, что у меня нет ни одной татуировки, свои, а не крашеные волосы, не проколоты уши… Я даже однажды загадала, что мужчина, который искренне и глубоко восхитится моей естественностью, и станет главным в моей жизни. Но вид моих ушей никого особенно не потряс. (Смеется.) Со временем я забыла про свою наивную примету. А потом серьги мне понадобились для работы, да и на красную дорожку тяжело стало каждый раз подбирать наряды. Ведь с интересными украшениями даже самое простое платье заиграет.

— В одной телевизионной передаче сделали психологический разбор: дескать, Шпице не хватает внимания, и она хочет привлечь его откровенным нарядом. Как говорят в Одессе, я вас умоляю. Фото: Арсен Меметов

Много сережек мне дарит мой друг, дизайнер Олег Панкин, который одевает меня на все премьеры и фестивали. Часть времени он живет в Барселоне и каждый раз по возвращении в Москву радует меня нужными нам обоим сюрпризами. Олег сшил и платье, ставшее моим самым смелым экспериментом в одежде. Правда, настолько смелым мы его делать не планировали… В феврале этого года шили платье для премьеры картины «Пятница». Время поджимало еще сильнее обычного! Бывает, что просчет приводит к изменению кроя и результат оказывается не тем, на который ты рассчитывал, — но ты остаешься довольна. Вот и я осталась очень довольна тем, как все в итоге получилось. Хотя в одной небезызвестной передаче даже сделали психологический разбор: дескать, Шпице не хватает внимания, и она хочет привлечь его откровенным нарядом. Как говорят в Одессе, я вас умоляю. (Смеется.) Дело было так: Олег не успел расшить прозрачный сетча­тый лиф так, как планировалось, и я предложила: «У меня есть очень красивый бюстгальтер. Может, просто надеть его под лиф?» Так и сделали, а откровенность верха компенсировалась юбкой в пол, сдержанными аксессуарами и элегантным макияжем. Считаю, образ получился хоть и смелым, но гармоничным и, главное, соответствующим тематике: ведь это была премьера фильма о ночном клубе.

— Я довольно легко расстаюсь с вещами, отдаю их подругам, если чувствую, что наряды уже не соответствуют моему внутреннему ощущению. Не когда они выходят из моды, а когда я из них эмоционально вырастаю. Фото: Арсен Меметов

За редкими исключениями я не арендую наряды для торжественных случаев, а шью, поэтому их у меня довольно много. До сих пор храню первое вечернее платье со школьного выпускного бала. Оно мне пригодилось и на моем первом кинофестивале в Смоленске: в 2006 году

я вела церемонию его закрытия. Сейчас хочу попробовать продать некоторые наряды, а средства отдать на благотворительность: чтобы девушки при покупке сами выбирали, в какой фонд перечислять деньги, а я предоставила бы им отчет — выписки из банка.

Я довольно легко расстаюсь с вещами, отдаю их родственницам и подругам, если чувствую, что наряды уже не соответствуют моему внутреннему ощущению. Не когда они выходят из моды, а когда я из них эмоционально вырастаю. Поскольку мне нравится oversize, пристроить многие вещи бывает несложно. Но вообще я все ношу долго, и мой нынешний гардероб составлялся годами. Первая и пока единственная норковая шуба появилась 10 лет назад. Выбирала ее очень тщательно, смотрела на качество меха, и успех превзошел ожидания: шуба все эти годы хорошо выглядела, только прошлым летом я отдала укоротить ее и освежить некоторые детали.

— Часть моего гардероба составляет одежда, выкупленная после съемок. Этот уютный серый свитер появился у меня после работы в картине «То, что никто не видит». Фото: Арсен Меметов

Значительную часть моего гардероба составляет одежда, выкупленная после съемок. Осенью я снималась в Риге в картине «То, что никто не видит» и приобрела там несколько вещей, одна из них — уютный серый свитер с большим горлом. После съемок в картине «Пятница» выкупила черные босоножки. Я там играла сумасшедшую мамашу, которая приперлась с радионяней в клуб и которой потом в течение ночи пришлось много побегать. Я оценила ходовые способности тех босоножек и теперь бегаю в них в реальной жизни. И танцую! Обожаю танцевать, а в них это необыкновенно удобно. На недавно прошедшем «Кинотавре» они мне очень пригодились.

Шопинг как процесс я не люблю, он у меня молниеносный. Все любимые вещи куплены моментально и случайно, а не в процессе вдумчивого хождения по магазинам. Когда пытаюсь планировать что-то купить, ничего не находится. Так, на бегу купила в переходе метро в Барселоне солнцезащитные очки то ли за пять, то ли за десять евро. И смотрятся отлично, и сделаны из хорошего пластика, не вредящего глазам. Чтобы понять, будут ли очки негативно влиять на зрение, надо обратить внимание, не искажается ли пространство, когда смотришь вниз, не побаливают ли глаза или голова. Тут очки из метро не оплошали. Вообще я фанат очков от солнца, у меня их восемь пар, и брендовые тоже имеются. Первые, из лимитированной коллекции Vogue, мне подарили четыре года назад, когда я только родила Германа. Они такого прекрасного цвета, что подходят под очень многие вещи разных стилей. А свои самые дорогие очки, от Tommy Hilfiger, я купила прошлым летом, когда как посол социального проекта «Все дети хотят дружить» летала на конференцию ООН в Женеву. Отправилась гулять в свободное время и заглянула в популярный торговый центр Manor с ознакомительной целью. Подошла к витрине с солнцезащитными очками, и одни мне понравились. Я со своей практичностью сразу поняла, что они подойдут под многие образы из моего гардероба. Померила — комфортные ощущения, добротно сделаны. Посмотрела на цену — 260 евро!!! Считаю, что это, конечно, дорого, особенно по нынешнему курсу. Но я решила таким образом отметить свое выступление в ООН. Есть у меня такая традиция — вознаграждать себя за работу. Ни в коем случае не хочу сказать, что премирую себя только материальными вещами: могу порадовать книгой, или смотаться в Питер к друзьям, или даже спонтанно за границу махнуть.

— После съемок в картине «Пятница» выкупила эти босоножки. Я оценила их ходовые способности и теперь бегаю в них в реальной жизни. На бегу купила в переходе в Барселоне солнцезащитные очки. Смотрятся отлично, и сделаны из хорошего пластика. Фото: Арсен Меметов

Очень дорогой обуви у меня нет: я ее либо покупаю на распродаже, либо нахожу вариант в хорошем сочетании цены и качества. Мне нравятся каблуки, в старших классах я даже в школу на каблуках ходила, но когда начала много сниматься и путешествовать, перешла на кроссовки с удобной стелькой. А с рождением ребенка кроссовки, а также кеды, слипоны и лоферы стали моими лучшими друзьями. Похожим образом дело обстоит и с сумками: люблю элегантные сумочки, но в обычной жизни не расстаюсь с рюкзаками — это удобно и полезно для осанки. Их у меня четыре штуки, и я точно не собираюсь останавливаться на достигнутом. (Смеется.)

Мои друзья знают, что я люблю предметы гардероба в качестве подарков. (Смеется.) И еще нам, артистам, иногда дарят вещь или дают напрокат в качестве промо.

— С рождением ребенка кроссовки стали моими лучшими друзьями. Люблю элегантные сумочки, но в обычной жизни не расстаюсь с рюкзаками. Фото: Арсен Меметов

Так, с подарка началось мое знакомство с маркой Stefanel: это были чудеснейшие кашемировые штаны — кажется, их называют джоггерами. Вот уже год я с ними неразлучна: путешествую в поездах и самолетах, иногда могу просто пройтись, сплю, если в гостиничном номере прохладно. Но и при температуре +20 °C в них совсем не жарко. Они не скатываются, у них практически не вытягиваются колени. Казалось бы, странноватое сочетание материала и формы — треники из кашемира, но смотрятся эстетично. И спасают, когда хочется ласки и уюта.