Джеймса Камерона хотели отравить на съемках «Титаника»

Наконец весной 1995 года, пересмотрев в очередной раз документальный фильм Роберта Балларда «Секреты «Титаника», Камерон сел за сценарную заявку. У режиссера вышло почти 165 страниц мелким шрифтом, и это был еще не сценарий, а только едва намеченная история! Сама трагедия «Титаника» стала грандиозной декорацией, на фоне которой развивается любовная история между двумя пассажирами — девушкой, которая путешествовала в каюте, как бы сейчас сказали, VIP-класса, и пассажиром третьего класса, выигравшим свой билет в уличный покер­.

По сути, у Камерона получилась классическая история Ромео и Джуль­етты — правда, не с таким трагическим концом. Джеймс Камерон так и представил свой будущий фильм студии 20th Century Fox: «В общем, это Шекспир на «Титанике», и на него мне нужно по крайней мере $150 млн. Кстати, сиквел не предусмотрен». Один из руководителей студии Питер Чернин ответил на это с сарказмом: «Шекспир, говоришь? На три с лишним часа? Который стоит как настоящий «Титаник»? Только его нам и не хватало­».

Чернин не слишком верил в данный проект, но зато верил в Камерона — за четыре года до этого разговора «Терминатор 2: судный день» собрал в прокате почти $200 млн. «Титанику» был дан зеленый свет с тем условием, что фильм будет закончен к лету 1997 года и бюджет не превысит $100 млн. Причем $2 млн Камерон тут же получил «авансом»: на эти деньги он был намерен собрать экспедицию в глубины океана — как раз в то место, где лежит настоящий «Титаник». Продюсеры и не подозревали, в какую авантюру он их втягивает.

В сентябре 1995 года два российских батискафа «Мир-1» и «Мир-2» совершили дюжину пятнадцатиминутных погружений к останкам «Титаника». Брат Джеймса, аэрокосмический инженер Майк Камерон, разработал систему подводных 35-миллиметровых камер для съемок интерьера затонувшего лайнера. Джеймс Камерон, лично опус­кавшийся на глубину, ощущал себя настоящим охотником за сокровищами («Ради этого чувства можно было браться за фильм», — скажет он позже). Среди выловленных экспонатов были части антикварной мебели, обломки дверей, мелкая утварь… Только под водой Камерон понял истинный размер затонувшего судна и принял решение, очень порадовавшее продюсеров: вместо того чтобы создавать модель «Титаника» в натуральную величину, режиссер придумал сделать копии отдельных его частей — кают, коридоров, машинных отсеков и т. п.

Вернувшись из экспедиции, Камерон начал писать сценарий — и эта работа затянулась еще на полгода. «Я прочитал абсолютно все, что когда-либо было написано о «Титанике». Я воссоздал поминутно жизнь корабля до катастрофы и посекундно — в ночь катастрофы. Мне важна была каждая деталь. Я собирал сведения обо всех пассажирах, погибших или выживших. Я проследил судьбу каждого — от рождения и до самой смерти. Я привлек историков, и они стали моими самыми строгими цензорами. Мой кабинет превратился, по сути, в библиотеку, где даже стены были завешаны фотографиями и вырезками».

Камерон отправился на судостроительную верфь Harland & Wolff, где сделали корабль: специально для режиссера были рассекречены старые архивы. Изучив макет оригинального «Титаника», Камерон отказался от первоначального плана и все-таки решил строить корабль в масштабе 1:1 — в совершенно новой студии в Мексике, созданной специально для этого фильма. Там с помощью 50 т динамита был вырыт огромный бассейн, в котором помещалось и судно «Академик Мстислав Келдыш» (российский корабль, на ко­­тором снимались современные сцены), и отстроенный Камероном «новый» «Титаник». Финальная модель корабля достигала 231 м в длину, и для съемки общих планов построили 50-метровый кран. По словам Камерона, когда он взбирался на самый верх крана и смотрел на созданную им грандиозную декорацию, ощущал себя ни много ни мало Господом Богом.

Интерьеры корабля были воссозданы в точности по архивным снимкам, и даже широкая лестница в парадном зале (в фильме ее показывают несколько раз) была сделана из настоящего дерева, а потом безжалостно разрушена в сцене потопа. Мастерские декораторов работали круглосуточно: делали точные копии ковров, мебели, посуды, постельного белья… Камерон проявил себя одержимым перфекционистом. «Вы все сделали неправильно! — орал он на декораторов. — Ваша дверь открывается вовнутрь, а на самом деле она должна открываться наружу­!»

С тысячей статистов работали специалисты по этикету: часть обучала «аристократов», часть — «простой народ»: и тем и другим надлежало вести себя так, как их предки в 1912 году.

Наконец начались поиски актеров на главные роли. В сценарии Камерона аристократке Роуз было 17 лет, простолюдину Джеку — 20. Но голливудские звезды не считали возраст героев препятствием: свое желание сыграть Роуз изъявляли, например, Мадонна (ей было на тот момент 37 лет), Джоди Фостер (33) и Шарон Стоун (38). Камерон, разумеется, искал кого-то помоложе. Роуз ему представлялась хрупкой нежной девочкой (типаж Одри Хепберн). И с его точки зрения, идеальными претендентками были Клэр Дейнс, Гвинет Пэлтроу или Дрю Бэрримор. Ну а Джека он видел как молодого Джеймса Стюарта («Эта прекрасная жизнь»). На роль пробовались Крис О’Доннелл и Кристиан Бейл, студия настаивала на кандидатуре Мэттью Макконахи. Камерону не нравился ни один из них — ему хотелось кого-то более молодого и менее известного.

Именно таким оказался 22-летний Леонардо Ди Каприо, который в то время считался подающим надежды. На пробах, по словам режиссера, Ди Каприо показал себя безобразно: «…только начал читать сценарий, как его разобрал смех, и он так и не смог привести себя в чувство». Ди Каприо заявил, что его герой выходит каким-то совсем «карамельным» и он лично хочет сделать Джека «более интересным» персонажем. Камерон сразу понял, что это значит. «Даже не надейся, — сказал он. — Джек не будет ни инвалидом, ни невротиком, у него не будет ни психологической травмы, ни даже нервного тика». Ди Каприо взвесил все за и против и все же согласился — в итоге «Титаник» стал его первым фильмом, за который он получил гонорар с шестью нулями.

Что касается Кейт Уинслет, ее нашла агент по кастингу Мали Финн. Камерон обещал подумать. Но актриса просто не оставила режиссеру шанса: она прислала ему розу с открыткой «От твоей Роуз», а потом буквально забросала письмами и замучила звонками. «Ты не понимаешь! — кричала она Камерону в очередном разговоре по мобильному. — Я и есть Роуз! Зачем ты ищешь кого-то еще?»

К тому времени студия 20th Century Fox уже поняла, что этот «Титаник» может потопить их с головой, и стала искать партнера. Студия Paramount Pictures согласилась добавить к бюджету фильма еще $65 млн. Камерону выписали новый чек и попросили сделать так, чтобы этот чек был последним. Режиссер также получил две страницы с точным указанием сцен, которые студия рекомендовала изъять из сценария для большей экономии. Продюсеры мелочились: режиссера отругали даже за огромные счета за электроэнергию — освещение всех кают «нового» «Титаника» влетало в огромную сумму. Камерон, известный своим сложным характером, заявил: «Хотите уничтожить мой фильм? Тогда сначала увольте меня. Но для этого вам придется меня убить». В конце концов он отказался даже от своего гонорара в $8 млн — лишь бы фильм был снят так, как он хочет.

Камерон был настолько одержим «Титаником», что ни о каких деньгах не думал. Да он вообще больше ни о чем не думал. В его трейлере на самом видном месте лежала опасная бритва с то ли шутливой, то ли серьезной запиской: «Использовать, если с фильмом что-то пойдет не так».

Камерон не щадил ни себя, ни группу. Его действительно боялись, как Господа Бога. Когда он брал свой мегафон или рацию, актеры вжимали головы в плечи: они знали, что сейчас будет и мат, и трехэтажные проклятия. «Неужели вы не понимаете, чего я от вас хочу?!» Кто-то из актеров сломал ребро, кто-то — колено, несколько каскадеров уволились. После купания в ледяной воде Кейт Уинслет подхватила жестокую простуду, рассекла себе бровь в той сцене, где пыталась освободить героя Ди Каприо от наручников. Но Камерон смотрел на все это как на нормальный рабочий процесс. «Его перфекционизм вместе с взрывным темпераментом производил жуткий эффект, — вспоминала Кейт. — Он никогда не улыбался, все время был чем-то недоволен. В конце концов мы стали называть его «наш злой гений» и даже придумали ему кличку Мижд (Джим наоборот). Мы боялись этого Мижда, как малые дети».

Когда у группы кончились силы, начался настоящий бунт на корабле. Кто-то (имя злоумышленника так и осталось неизвестным) подсыпал в ужин режиссера легкий яд — в результате не только Камерон, но и ведущие актеры были выведены из строя. Многие страдали от галлюцинаций, а Джеймсу Камерону не повезло больше всех: один его глаз стал кроваво-красным, как у его же героя — Терминатора, а второй затянуло странной пленкой. Но уже через сутки режиссер вернулся на площадку: в образе Терминатора или обычного человека он закончит съемки, чего бы ему это не стоило!

Камерон ни разу не извинился перед съемочной группой за свое поведение — ни во время съемок, ни когда фильм уже вышел. «Я безумец? Да, абсолютно. Я вышел из-под контроля? Ничего подобного». А когда кто-то из его команды пожаловался, что Камерону нравится «причинять боль», режиссер ответил: «Я не люблю причинять боль. Я люблю получать хороший результат, а ради этого результата иногда стоит и потерпеть­».

В последние два дня снимали самое важное событие — затопление корабля. Все декорации стоимостью в миллионы долларов следовало безжалостно унич­тожить с помощью огромного количества воды. Режиссер с каким-то мазохистским удовольствием поучаствовал в этом сам: вместе с операторами спустился под воду и собственноручно выбивал стекла в каютах «Титаника».

Премьера фильма передвинулась по срокам: сначала с лета на осень, потом с осени на зиму. Продюсеры даже не надеялись, что «Титаник» отобьет вложенные в него средства (а бюджет картины к тому времени составлял уже $200 млн — абсолютный рекорд для 1997 года). Все надеялись исключительно на авось — и только Камерон был уверен в успехе. Результатом стали 14 номинаций, переросшие в 11 премий «Оскар», и почти $2 млрд, собранные в кинотеатрах по всему миру, — еще один рекорд, который побьет только сам Камерон своим «Аватаром» 12 лет спустя. Совсем неплохо для «Шекспира на «Титанике». Вполне нормально для человека, который так сильно верит и так сильно любит свои истории. «Хороший режиссер должен быть похож на высококлассного гонщика, — говорит сам Джеймс Камерон. — Тебя постоянно пытаются сбить с курса, срезать на повороте или сделать так, чтобы ты протаранил стену. А я еще ни разу в эту стену не врезался и всегда приходил к финишу первым».